Женщины и бесовская потеха
Осмотрев его, Матвеев вдруг обнаружил деликатный момент, который в суете как-то пропустили. С одной стороны, все это развлечение затевалось в честь рождения наследника, к чему царица Наталья Николаевна имела самое непосредственное отношение. С другой – театр все еще оставался бесовской потехой, которую и взрослому мужчине-то смотреть неприлично – а тут женщина. Царицу надо было, с одной стороны, не пустить, а с другой - непременно дать возможность посмотреть представление. С истинно византийским искусством царедворец Матвеев предлагает сделать в сенях окошко. Таким образом, Наталья Николаевна, не входя на территорию позорного игрища, вполне могла им насладиться.
Особо приближенные бояре тоже допускались на представление. В избе было тесновато, поэтому кто-то встал за спиной Алексея Михайловича, а кого-то пришлось поставить у противоположной стены – за спинами играющих актеров. То, что им ничего не будет видно и понятно, в расчет не бралось – они здесь были вовсе не самыми главными.
Театр начался, но никто этого не заметил
Увы, об историческом дне рождения русского театра - 17 октября 1672 года, дне премьеры «Артаксерксова действа» - нам рассказать почти нечего. Мы знаем, как оно готовилось, как создавалось, как сочинялось – и ничего не знаем о том, как оно было сыграно. Как играли эти непрофессиональные актеры, подавляющее большинство которых совершенно не хотели в этом участвовать, а некоторые никогда даже и не видели спектаклей? Какое впечатление произвели они на царя и его окружение? Что думала об этом царица? Увы, все это нам не суждено узнать.
Очевидно, что Алексею Михайловичу действо понравилось. Матвеев и Грегори было щедро награждены, а сам спектакль царь повелел сыграть вновь, перенеся «Комедийную Хоромину» - всю как есть – в Кремль, в здание над придворной аптекой. Боярам, очевидно, не понравился. Кроме того, что представители знатнейших русских фамилий оказались в одном помещении с актерами, важную роль, очевидно, сыграли и физические трудности. В отличие от царя, сановники простояли все десять часов на ногах не сходя с места, что для пожилых людей (а их было большинство) стало тяжелым испытанием.
Так или иначе, «Артаксерксово действо» было повторено. Но на этом его история и закончилась – первая попытка введения театра в лоно русской государственности оказалась провальной. Строго говоря, это даже нельзя назвать такой уж осмысленной попыткой – не думаю, что хоть кто-то (в том числе Грегори, Матвеев и сам Алексей Михайлович) воспринимал всю эту историю как начало нового – театрального – дела в стране. Скорее к этому относились как к очередной царской забаве, стоявшей – как и географическая «Комедийная Хоромина» - где-то между богомольем и соколиной охотой. Никому из участников и зрителей этого спектакля не приходило в голову, что они присутствуют при историческом событии. Думаю, что никто из них вообще не воспринял этот день как важный и значительный в своей жизни.
Пьеса Островского «Комик XVII столетия» заканчивается тем, что отец главного героя приходит к Артамону Матвееву просить сделать из сына «царева комедианта». Великий драматург здесь грешит против истины. Никаких «царевых комедиантов» так и не появилось. «Артаксерксово действо» вовсе не первый акт великой театральной истории нашей страны и даже не его пролог. Это всего лишь эпиграф. Но полезно иногда бывает, прочитав очередную главу, вернуться к началу и с доброй улыбкой посмотреть на русского боярина, с помощью немецкого пастора инсценирующего Библию.